Техническа литература

[Parni_Valjak]

PART5

In a 1981 progress report to Chowning, Yamaha’s Advanced Development Division made its intentions clear: “To [achieve] better sales, our next model should not be an improvement of the electronic piano, but rather be a new attractive type of keyboard instrument.” Instead of emulating existing instruments, the company would create and market a distinctly new one.

When Yamaha engineers released the “DX7” in May of 1983, they knew they had done just that. The keyboard fully integrated all of the capabilities of Chowning’s FM synthesis on a small Intel 3000 chip, was sleek, and, unlike its predecessors, was more within reach to the general public.

At a price point of $1,995 USD, the DX7 featured 16-note polyphony (meaning that 16 keys could be played simultaneously), and allowed the user to program up to 32 of his own custom sounds. Though it was mass produced for a wider audience, its sound quality earned it high praise from a number of famous musicians: Elton John, Stevie Wonder, Queen, U2, Phil Collins, Kraftwerk, Talking Heads, Enya, Brian Eno, Yes, Supertramp, Steve Winwood, Depeche Mode, The Cure, Toto, Michael McDonald, Chick Corea, Lynyrd Skynyrd, Beastie Boys, and Herbie Hancock included.

A vintage ad for the DX7, featuring testimonials from Elton John, Chick Corea, and Michael McDonald, among others (1983)

From its onset, the DX7 was a massive success — one that both Stanford and Yamaha minted money from.

Royalty records in the Stanford archives show that from May 1983 to October 1983 alone, Yamaha raked in some $39,913,067 (roughly $92,868,000 in 2015 dollars) in DX7 sales. As per the original licensing agreement, Stanford received .5% of the grand total, or $199,565 ($468,270). And this was just from the product’s first six months on the market.

In the next six-month cycle, from November 1983 to April 1984, Stanford’s royalty increased to $287,500 ($674,606). A December 18, 1984 letter Stanford to Yamaha reveals that the school was making substantially more than $1 million per year off of the FM synthesis patent and its relationship with Yamaha.

Revenue reports from Yamaha; Stanford Special Collections Library

For a brief time — before the meteoric rise of genetic engineering and the Internet — FM synthesis was Stanford’s highest-grossing patent in the school’s history. The synthesizer exploded in popularity in a variety of markets (the U.S, Japan, Great Britain, and France) and continued to bring in substantial profits through its discontinuation in 1986.  

Yamaha’s market share for pianos in Japan jumped from 40% in 1980 to more than 65% by 1985; its closest rival, Kawai, trailed far behind at 22%. The company, once focused on diversification, now intensely drove its synthesizer production, producing some 1,000 electronic organs per day. The DX7 became the world’s best-selling synthesizer, and demandes were so high that it had a two-year backorder.

“I’m sure there are many people who wish I didn’t exist at the time,” laughs Chowning. “So many competing companies had to close down — they simply couldn’t compete with the DX7.”

The Prince of CCRMA

Chowning with Max Mathews (c.1990)

Though the DX7’s success paid off the most for Yamaha and Stanford, Chowning was duly rewarded for his role.

Dismissed from the staff just a few years before, he was now given full tenure with a “healthy” professor’s salary. “I'm probably the only person in the history of Stanford, or most universities, who, within the same university, went from assistant professor to full professor without being appointed associate professor,” says Chowning. “In a way, that’s vindication.”

Stanford’s patent royalty distribution worked as follows: 15% would be taken off the top for the OTL’s “tech budget,” out of pocket expenses would be deducted, and the rest would be distributed to Stanford’s general fund, the inventor’s department, and the inventor himself in “equal sums.”

Though the discovery wasn’t as lucrative for Chowning as it was for Stanford, the professor reaped rewards in other forms. Records in Stanford’s special collections library show that from 1984 to the early 1990s, he was making as much as $600 per day consulting Yamaha on its technologies.

What’s more, his department, CCRMA, was moved to what Chowning calls “the most beautiful building on campus” — a princely, 100-year-old Spanish Gothic building perched atop a hill, and once inhabited by the university’s president. Of course, Yamaha decked it out with more than $18,000 of instruments and music equipment.

The "Knoll," damaged in the Loma-Prieta earthquake of 1989 and restored in 2005, is home to John Chowning’s CCRMA department.

 

>>>>PART6

[Parni_Valjak]

PART6

Inside CCRMA’s “

Listening Room

” 

Whereas the music department had once ousted Chowning for his “strange” concepts, it now embraced him as a cult hero: by the mid-1980s, nearly every graduate student composer at Stanford was making use of a computer.

Chowning had brought Stanford more than a steady stream of revenue; he’d brought them prestige. In the midst of synthesizer developments in 1977, Chowning had traveled back to Paris’s IRCAM — by then, the world’s biggest digital music research center — and presented a new work, “Stria.” The piece was groundbreaking in many ways. Written using SAIL, a new language developed by Stanford’s Artificial Intelligence Lab, it was among the first compositions to be fully generated by a computer, and to integrate elements from the golden mean and the Fibonacci sequence. If Chowning had any doubters at this point, they certainly didn’t make themselves known.

In the mid-1980s, Chowning’s FM chips were implemented as a soundcard component in PCs, phones, and consoles; Atari, NEC, Fujitsu, Sharp, and Sega all enlisted the technology to produce MIDI sounds. The patent was making more money than ever before — and at the height of this second wave, Stanford and Yamaha signed a new royalty agreement: 1.5% of the sale of each instrument would be collected by the OTL, up from .5%.

Records show that Stanford raked in FM patent royalties of $1.56 million for the 1986-7 fiscal year; by 1992, this number was $2.7 million — at that time, the second most lucrative patent at Stanford, trailing only genetic engineering. The FM chip, which Yamaha had developed with Chowning, was selling some 736,000 pieces per year. One Canadian company alone was purchasing 20,000 of them a month for use in “black boxes with MIDI inputs.”

An FM chip; Stanford Special Collections Library

By 1989, Julius Orion Smith, one of Chowning’s younger colleagues, had developed another form of synthesis based around physical modeling, or the use of mathematical models to simulate sound. Yamaha licensed this technology as well, and soon, the Stanford-Yamaha partnership was so strong that they decided to “pool their portfolio of patents” and formSondius-XG, a mutually-beneficial investment group that brought both parties considerable wealth over the years.

Throughout all of this, Chowning remained level-headed, if not disinterested.

“I never had the idea that this was going to be a big money-maker for Stanford,” he says. “My interest was never in patenting; my interest was in using it in my compositions, my own music.”

When he retired in 1996, Chowning had enough influence to secure two professorships in his program — one for Julius O. Smith, and the other for Chris Chafe. In later years, Chafe took the reigns from Chowning as the center’s director, expanding its disciplines to include composition, electrical engineering, computer science and neuroscience. “He’s added three additional professors to the faculty, seven consulting professors, and two staff/lecturer positions  — not an easy task,” Chowning relates. “The teaching/research program has grown by a factor of three.”

***

Today, John Chowning is regarded as one of electronic music’s great pioneers — one who braved the critical gaze to realize his dreams and change the landscape of sound. But Chowning doesn’t put much stock in his technological breakthroughs: he’s a composer at heart, a man interested more in explorative composition than prestige. 

“I don’t think of myself as an inventor,” he admits, scanning across the Stanford hills from one of CCRMA’s studios. “My head space is a composer: the inventions were simply a result of a compositional search, a musical idea.”

But it’s still hard to ignore the impact of Chowning’s accomplishments. Nearly forty years after its issuance, his FM synthesis patent has made Stanford a cool $25 million. It has, along with Chowning’s creative spirit, led to the creation of one of the finest digital music centers in the world — one that designs the sound structure of opera houses, and does “acoustic archeology” on pre-Incan ruins.

Above all else, Chowning loves to learn. Occasionally, the 80-year-old will sit down with his 28-year-old son, a classical French horn player, and study “club” music. “I listen to him when he tells me to listen to music,” he says. “Glitch music, that’s great stuff. Good subwoofer pumps. You’re never too old to explore sounds.”

It’s a mantra he’s taken to heart. In his youth, Chowning would hike into the mountains to yell in caves and listen to the echoes; all these years later, he hasn’t lost touch with the world’s acoustic wonders.

“There’s an underground tunnel in Palo Alto where kids ride their bicycles and shout,” he says. “Adults don’t do it because they’re too self-conscious — but every time I pass through, I can’t help myself. You can only do it once, because people get agitated. It sounds like music to me.”

This post was written by Zachary Crockett. 

[Parni_Valjak]

Един справочник, издание на Texas Instruments, компания, която не се нуждае от обяснения.

Не е всеобхватен, но е съвременен, качествен и много полезен.

 

[Parni_Valjak]

The invertor of 555, 

Hans Camenzind R.I.P. on Nikola Tesla

Редактирано Май 27, 2015 от Parni_Valjak

[Parni_Valjak]

[Parni_Valjak]

Първи брой на списание Радио, Телевизия, Електроника от 1974 година.

Има една древна статия за усилвател 2х100 вата. Може да послужи за информация.

 

https://app.box.com/s/2zu26xyzw70hg2oe31m5pr7m9ujdzkhw

 

 

[Parni_Valjak]

What is a zener diode?

 

A tutorial on zener diodes and how to use them as voltage clamps, voltage regulators, and how to create audio distortion circuits.

 

[Parni_Valjak]

Малко технически хумор...

 

Редактирано Юни 22, 2015 от Parni_Valjak

[Parni_Valjak]

"История радиотехники и радиовещания"

Система наименований радиоламп

Каждый тип электровакуумного прибора имеет присвоенное ему условное наименование. В большинстве случаев оно составлено из нескольких цифр и букв, расположенных в определенном порядке, реже - из одних только цифр.

Совершенно естественным является выбор такого условного наименования, которое не только отличает данный электровакуумный прибор от других, но и характеризует его главное назначение или основные свойства. В этом отношении наименования, содержащие первые буквы слов, характеризующих прибор, имеют преимущество перед обозначениями, состоящими лишь из цифр. Система наименования отечественных ламп образца 1950 года (ГОСТ 5461-50) была построена именно по этому принципу.

Как и все в нашем мире, эта система наименования ламп имела своих предшественников и свою историю. Первые приемно-усилительные лампы некоторое время именовались "катодными" или "пустотными" реле и применялись исключительно в телефонии с легкой руки немецкого физика Р. Либена, который 4 марта 1906 подал заявку на получение патента об изобретении "катодного реле" с одной только целью - заменить ненадежные механические реле в телефонной связи на более совершенные. С той поры катодно-лучевые реле исправно работали на телефонных станциях, а в технической литературе вплоть до 30-х годов трехэлектродную лампу называли "катодным реле".

Поэтому разработанная в 1918 году в Нижегородской радиолаборатории под руководством М.А Бонч-Бруевича первая отечественная серийная приемно-усилительная лампа называлась "ПР-1", что означало: "пустотное реле, разработка номер первый".

В 1922 году Электровакуумным заводом в Петрограде была выпущена приемно-усилительная лампа типа "Р-5", что означало: "реле, разработка номер пять".

Выпущенная в 1923 году новая лампа с торированным катодом, потреблявшая в 10 раз меньший ток накала, чем "Р-5", была названа "лампой Микро".

Cтоль же экономная по накалу двухсеточная лампа с катодной сеткой именовалась "МДС - микро двухсеточная" или просто "микро-двухсетка".

Первый маломощный кенотрон получил условное обозначение "К2-Т" - "кенотрон двуханодный с торированным катодом".

В 1929 году число типов приемно-усилительных ламп настолько возросло, что появилась необходимость введения единой системы их наименования. Была принята буквенно- цифровая система, которая сохранилась вплоть до середины 40-х годов.

Первая буква в обозначении лампы указывала на ее категорию: "П" - приемная, "У" - усилительная, "С" - специальная, "В" - выпрямительная, "Т" - трансляционная, "Н" - низкочастотная (для усиления низкой частоты).

Вторая буква характеризовала катод: "Т" - торированный, "К" - карбидированный, "О" - оксидированный.

Входившее в условное наименование число, обычно заводской номер разработки, служило для отличия ламп, принадлежащих к одной и той же категории. В соответствии с этой системой обозначения лампы типов Р-5, "Микро", МДС, ПТ-19 и К2-Т получили новые наименования П-7, ПТ-2, СТ-6, СТ-19 и ВТ-14.

Главный недостаток этой системы заключался в том, что она характеризовала лампы довольно приблизительно. Например, одна и та же лампа с одинаковым основанием могла быть отнесена как к категории "П" - приемных, так и к категории "У" - усилительных. С другой стороны, сильно отличающиеся одна от другой лампы, такие, как триоды, тетроды с "катодной сеткой", тетроды с "экранирующей сеткой", пентоды низкой частоты, пентоды высокой частоты - обычный и с переменной крутизной ("варимю"), были сведены в одну категорию "С" - специальных ламп. Выпущенные в 1937 году гептод типа СО-183 и двойной диод-пентод типа СО-193 также попали в категорию "С". Кроме того, существовавшая система не давала возможности определить, предназначена ли данная лампа для работы в батарейном приемнике или же она имеет катод с косвенным накалом.

В 1937 году отечественная электровакуумная промышленность начала массовый выпуск ламп совершенно нового вида. Это были металлические лампы 6А8, 6Г8, 6Ж7, 6К7, 6Л7, 6Ф5, 6Ф6 6С5, 6С5, 6Х6, 5Ц4, а также стеклянный электронно-оптический указатель настройки типа 6Е5С 6Е5. Несколько позже была выпущена металлическая лампа 6Л6 и стеклянные варианты ламп 5Ц4 и 6Л6.

Система обозначения всех этих ламп выгодно отличалась от принятой в 1929 году тем, что наименование лампы было короче, а ее назначение и основные свойства определялись значительно точнее.

Следует заметить, что в практическом применении эта система также не была вполне последовательной. Например, одна и та же буква "Ф" служила дня обозначения и триода с высоким коэффициентом усиления и пентода для усиления мощности низкой частоты (лампы 6Ф5 и 6Ф6), а в последующем - триод-пентода - 6Ф7. Цифра, стоящая на третьем месте, по первоначальному замыслу означала число выведенных наружу электродов (включая нить подогрева и баллон лампы). Это затрудняло обозначение новых ламп, аналогичных ранее выпущенным с таким же числом электродов.

В 1940 году был разработан новый проект системы обозначения приемно-усилительных ламп, ycтранявший недостатки предшествующей системы. Первая цифра приближенно показывала напряжение накала в Вольтах, буква на втором месте характеризовала основное назначение или конструкцию лампы. Цифра на третьем месте была лишена специального значения и служила для различия ламп одинакового назначения и конструкции. Для характеристики внешнего вида ламп (кроме обычных металлических) добавлялась еще одна буква: "С" - стеклянная обычных размеров, "М" - стеклянная малогабаритная, "Ж" - стеклянная типа жолудь", "Н" - одноцокольная металлическая (нувистор), "Л" - с цоколем типа "локталь".

В соответствии с новой системой обозначений некоторые лампы (в частности, разработанные в 1938 году малогабаритные лампы - "малгабы") получили новое название. Так, например, лампа типа "СБ-242" должна была именоваться "2А1М", "СО-241" -"2К1М" и т.д. Однако новые названия этих ламп не привились, так как заводы-изготовители продолжали выпускать лампы с прежними обозначениями на баллонах. Только малогабаритные лампы более поздней разработки (2К2M, 2Ж2M) были названы по-новому.

В течение ряда послевоенных лет номенклатура электронных ламп, выпускаемых отечественной промышленностью, увеличилась в несколько раз, несмотря на прекращение выпуска некоторых ламп устаревших типов. Непрерывно росло и многообразие электровакуумных приборов, что привело к концу 40-х годов к возникновению насущной необходимости в рациональном наименовании не только приемно-усилительных, но и генераторных ламп, рассчитанных для работы в различных диапазонах частот, модуляторных ламп, кенотронов, газовых стабилизаторов напряжения, тиратронов, газотронов, магнитронов, газовых разрядников всех типов, фотоэлементов и электронных умножителей, электронно-лучевых трубок и т. д.

В связи с этим к 1949 году была разработана новая система условных наименований электровакуумных приборов, которая охватывала как электронные, так и ионные приборы (кроме ртутных выпрямителей), применяемые в радиотехнических устройствах, и имела общую основу с системой, предусмотренной проектом 1940 года. Благодаря этому названия значительной части ламп существующей номенклатуры, в особенности приемно-усилительных ламп, разработанных в послевоенные годы, в основном не изменились, либо изменились незначительно - добавилась буква "С". Согласно принятой в 1950 году системе (ГОСТ 5461-50), наименование электровакуумного прибора составляется из четырех групп букв и цифр (четырех элементов). Оно достаточно полно характеризует основное назначение и главнейшие свойства электровакуумного прибора.

Были попытки и дальнейшей унификации системы обозначения радиоламп, например, для стран, входящих в СЭВ (совет экономической взаимопомощи). Об этом в следующих выпусках рассылки.

Использованы материалы статьи Л. Азатьяна "Система наименований радиоламп", опубликованной в журнале "Радио", 1950. - # 4. - С. 49-51.

[Parni_Valjak]

 Из моите архиви

 

-Поглед навътре в студийния монитор/JBL/

 

The JBL way inside studio monitor,

 by Garry Margolis
Reprint from Recording Engineer/Producer, 1976

... Има много "магически" и "революционно" нови високоговорители, които се появяват на пазара всеки месец. С цел да се постигнат някои от твърденията направени за тези системи, обаче, законите на физиката би трябвало да бъдат променени. Все още, в JBL не сме се научили как да се нарушават тези закони. Сегашните JBL монитори са толкова точни, колкото нашето разбиране на физиката позволява в момента , като се имат предвид ограниченията относно размера и цената. ... 

 

 

 

 

[Parni_Valjak]

Една много интересна книга за историята на Вожняк и създаването на първия персонален компютър (написана от човека първопричина за масовия бум на персоналните компютри) е iWoz, (нещо като I, Claudius).
Книгата е удоволствие за човек, който може да разбира тематиката отвътре. Внимание! Пристрастява и се чете докрай.

 

[Parni_Valjak]

Secrets of Recording:

Professional Tips,

Tools & Techniques

Lorne Bregitzer

 

[Parni_Valjak]

Цифрово издание !

 

[Steppenwolf]

The Art of Digital Audio

John Watkinson

John Watkinson is an international consultant in audio, video and data recording.
He is a Fellow of the AES, a member of the British Computer Society and a chartered information systems practitioner.

[Parni_Valjak]

John Watkinson is institution! 

Редактирано Юли 25, 2015 от Parni_Valjak